Старинная русская одежда представляет с первого вида большую сложность и разнообразие; но, присмотревшись к частностям ее, легко узнать во множестве наименований больше сходства между собою, чем отличий, которые преимущественно основывались на особенностях покроя, к сожалению, теперь малопонятных для нашего времени. Вообще одежда была одинакова по покрою как у царей, так и у крестьян, носила одни и те же названия и отличалась только степенью убранства.

Обувь простого народа была лапти из древесной коры - обувь древняя, употребительная во времена язычества. Кроме лаптей из коры, носили башмаки, сплетенные из прутьев лозы; вероятно, эту обувь разумели под названием "пленицы"; некоторые же носили подошвы из кожи и подвязывали их ремнями, обмотанными вокруг ноги. Как крестьяне, так и крестьянки носили эту обувь. Обувь людей с достатком составляли сапоги, чеботы, башмаки и ичетыги. Все эти виды делались из телячьей кожи, из коровьего опойка , из конской кожи, из юфти , у богатых из персидского и турецкого сафьяна. Сапоги носились до колен и служили вместо штанов для нижней части тела и для того подкладывались холстиною; их снабжали высокими железными подборами и подковами со множеством гвоздей по всей подошве; у царей и у знатных лиц эти гвозди были серебряные. Чеботы были полусапожки с остроконечными загнутыми кверху носками. Башмаки были принадлежностью не только женщин, но и мужчин; при них носили ичетыги, или ичеготы, иначе ноговицы (ныне еще употребляют кое-где эту старую, заимствованную от татар обувь под именем ичег и ноговиц), это были сафьяновые чулки, они разделялись на два вида: полные, достигавшие до колен, и полуполные. При сапогах и чеботах носились чулки, шерстяные или шелковые, а зимою подбитые мехом. Женская обувь была почти та же, что и мужская; башмаки были с такими высокими подборами, что перед ступни не касался земли, если стать на каблук. При них были шерстяные или шелковые чулки. Посадские жены носили также большие сапоги до колен, но дворянки ходили только в башмаках и чеботах. Бедные крестьянки ходили в лаптях, как и мужья их.

Сапоги, чеботы, башмаки, ичетыги были всегда цветные, чаще всего красные и желтые, иногда зеленые, голубые, лазоревые, белые, телесного цвета; они расшивались золотом, особенно в верхних частях на голенищах, с изображениями единорогов, листьев, цветов и прочего, и унизывались жемчугом; особенно женские башмаки украшались так густо, что не видно было сафьяна. В зажиточных русских домах обувь вообще делалась дома, и для этого держали во дворе знающих холопов.

Рубахи у простонародья были холщовые, у знатных и богатых - шелковые. Русские любили красные рубахи и считали их нарядным бельем. "Домострой" советует обращать особое внимание на мытье красных рубах как на принадлежность лучшей одежды. Русские мужские рубахи делались широкие и короткие и едва достигали до ляжек, опускались сверх исподнего платья и подпоясывались низко и слабо узким пояском, называемым опояскою. В холщовых рубахах под мышками делали трехугольные вставки из другого полотна, расшитого пряжею или шелком, или же из цветной тафты. По подолу и по краям рукавов рубахи окаймлялись тесьмами, расшитыми золотом и шелками, шириною пальца в два; у знатных и богатых вышивали также рукава и грудь, и поэтому оставляли рубаху открытою из-под платья. Такие вышитые рубахи назывались пошевными. Но преимущественно обращали внимание на воротник рубахи, который выпускался из-под верхних одежд пальца на два и окружал затылок вроде нынешних мундирных воротников. Этот воротник назывался ожерельем. Его делали особо от рубахи и пристегивали к ней, когда было нужно, у богатых золотыми и серебряными золочеными, у бедняков медными пуговицами, иногда же вместо пуговок употреблялись запонки с петлями. Такое ожерелье, кроме вышивки золотом и шелками в виде разных узоров, унизывалось жемчугом. Это-то ожерелье собственно в старину называлось рубашкою; но в XVII веке называли его сорочкою, а рубашкою, или рубахою, одежду, к которой оно пристегивалось.

Русские штаны, или порты, шились без разрезов, с узлом, так что посредством его можно было делать их шире и уже. У бедных они делались из холста, белого или крашеного, из сермяги - грубой шерстяной ткани; у зажиточных из сукон; летом богатые надевали тафтяные штаны или из какой-нибудь другой легкой шелковой материи. У царей (вероятно, и у бояр) иногда были штаны из тяжелых шелковых тканей, например, из объяри. Вообще русские штаны были не длинны и достигали только до колен, делались с карманами, называемыми зепью, и были разных цветов, например, желтые, лазоревые и чаще всего красные.

На рубаху и штаны надевались три одежды: одна на другую. Исподняя была домашняя, в которой сидели дома; если же нужно было идти в гости или принимать гостей, то надевалась на нее другая; третья была накидная для выхода. Хотя существует много названий одежд, но все эти названия относятся к какому-нибудь из этих трех видов.

Исподняя одежда называлась зипун как у царей, так и у крестьян. Это было платье узкое, короткое, иногда достигавшее до колен, редко до икр, но часто не доходившее даже и до колен, вроде камзола. В кроильной книге царского двора длина зипуна означена в один аршин шесть вершков , когда платье, сделанное на то же лицо во весь рост, имело в длину два аршина три вершка. У людей простых и небогатых зипуны делались из крашенины, зимние из сермяги, у людей состоятельных - из легкой шелковой материи, например тафты, часто белого цвета, с пуговицами. Иногда рукава к нему приделывались из другой какой-нибудь материи; например, зипун был из белого атласа, а рукава к нему из серебряной объяри; но часто зипуны были совсем без рукавов, вроде нынешних поддевок. Воротники делались узкие и малые, а иногда к зипунам, как и к рубахе, пристегивали шитый и разукрашенный жемчугом и камнями отдельный воротник, называемый обнизью. Таких обнизей хранилось много, и их пристегивали по мере надобности показаться наряднее или проще. Они были разной величины: большие и малые. Если обнизь употреблялась большая, то к рубахе вовсе не пристегивалось ожерелье, а если малая, то из-под нее виднелось ожерелье рубахи. Кроме зипуна в XVI веке была подобная же комнатная одежда сарафанец, начавший, как кажется, выходить из употребления в XVII столетии; их носили вместо зипуна с обнизями; они были длинны.

На зипун надевали вторую одежду, которая имела несколько названий; но их различие между собой в отношении покроя теперь определить трудно. Самый обыкновенный и повсеместный вид этого рода одежды был кафтан, достигавший до пят или же только до икр, чтоб оставлять напоказ раззолоченные сапоги. Иногда сзади делали его на вершок или на полвершка короче, чем спереди, и по длине различали два рода кафтанов: кафтаны и кафтанцы. Рукава их были чрезвычайно длинны, достигали до земли и сбирались в складки или брыжи, так что ладонь можно было по произволу закрывать и оставлять открытою, и таким образом концы рукавов заменяли перчатки. В зимнее время эти рукава служили вместо муфты от стужи, а рабочие люди посредством их могли удобно брать вещи, до которых нельзя касаться голыми руками, например, горячую посуду. В нарядных кафтанах часть рукава при конце называлась запястье, вышивалась золотом, украшалась жемчугами и пристегивалась к кафтану особо. Разрез на кафтане был только спереди и отсрочивался тесьмою: так же точно отсрочивался и подол. К этой тесьме прикрепляли металлическое кружево (золотое или серебряное), сделанное в виде разных фигур. Вдоль по кафтану, параллельно с разрезом, по обеим сторонам делались нашивки из другой материи и другого цвета, в виде четвероугольников или кругов, и на эти нашивки пришивались завязки с кистями и шнурки, чтобы застегивать кафтан; иногда же вместо завязок делали на одной стороне на нашивках висячие петли, на другой также к нашивкам прикрепляли пуговицы. В XVI веке кафтаны застегивались чаще завязками, наподобие татарских; но русские отличали свои от татарских тем, что застегивали их не на левой, а на правой стороне. Впоследствии начали употреблять чаще пуговицы - до двенадцати и до тринадцати на кафтане: они все были на груди; остальная часть разреза всегда оставалась незастегнутою. Воротники на кафтанах обыкновенно были узкие и малые; из-под них высовывалась обнизь зипуна или ожерелье рубахи; но иногда к кафтану пристегивалось отложное ожерелье, расшитое золотом и усыпанное жемчугами. Изнанка кафтана подбивалась всегда материями низшего достоинства, чем лицевая, и сверх того, кафтаны, кроме тесьмы по подолу, под нею и выше ее, окаймлялись полосою материи другого цвета, чем кафтан; она называлась подпушкою. Зимние кафтаны делались и на мехах, но обыкновенно легких, например, на собольих пупках или на беличьих черевах; такие теплые кафтаны назывались кожухами.

К этому разряду средней одежды относится чуга - одежда, приспособленная к путешествию и верховой езде. Это был узкий кафтан с рукавами только по локоть и короче обыкновенных кафтанов, как это видно из кройки его, ибо когда кафтан был длиною в два аршина шесть вершков, с рукавами длиною в один аршин пять вершков, чуга для той же особы была длиною в один аршин с тремя четвертями и с рукавами в девять вершков. Чуга подпоясывалась поясом, за который закладывался нож и ложка, а на грудь привешивалась перевязь с дорожною сулеею. Те же принадлежности, какими украшались кафтаны, - нашивки, кружева, подпушки, - были, по желанию, и на чугах; чуги всегда застегивались пуговицами.

Ферезями назывались одежды, надеваемые так же, как и кафтан, на зипуны; они были с длинными рукавами, широкие в плечах и уже кафтанов в подоле, почти всегда без кружева и отложного ожерелья, летом из какой-нибудь легкой материи, зимою теплые на мехах. Трудно себе представить, чем отличалась эта одежда от кафтана. У Флетчера при описании русской одежды она поставлена третьим верхним платьем; первое - зипун, второе, или среднее, - узкий кафтан с ножом и ложкою за поясом (под которым англичанин разумел чугу), третье - ферязь, просторное платье, окаймленное позументом . У Олеария, напротив, говорится, что русские надевали рубаху и штаны, потом зипун, на зипун ферязь, сделанную из какой-нибудь легкой материи, а на ферязь кафтан, так что у него выходит четыре одежды (с верхнею, или накидною), и ферязью называлась одежда средняя между зипуном и кафтаном. Все, что можно вывести из сбивчивых известий об этом роде одежды, это то, что ферязь был более комнатный род кафтана. Название его персидское и вошло к нам в XVI веке. Оно было в употреблении как у царей, так и у простого народа. На ферязях делались нашивки, называемые образцами. Это были несколько вышитых золотом или шелками небольших мест формы круглой или четырехугольной, отделенные друг от друга другой материей. Ферязи застегивались завязками.

Кроме кафтана, чуги и ферязей, к разряду средней одежды относились: армяк, тегиляй, терлик. Армяки делались с прорехами, с кружевами, образцами, как ферязи, и с вышитыми воротниками. Его полы не сходились вместе, а закидывались одна на другую. Тегиляй была одежда со множеством пуговиц, например с 68 или с 56 штуками. Особенности покроя его неизвестны, как и терлика. Впрочем, под последним, кажется, разумели то же, что и под именем чуги, то есть короткое платье, удобное для верховой езды; но он носился также разом с кафтаном, как, например, в одном описании свадеб свадебные поезжане описываются одетыми в терликах и кафтанах разом.

Верхние, или накидные, одежды были: опашень, охабень, однорядка, ферезея, епанча и шуба. Опашень была летняя одежда, ибо в царских выходах упоминается только летом; осенью и весною и вообще в ненастную и сырую погоду надевали однорядку. Как опашень, так и однорядка делались широкие, длиною до пят, с длинными рукавами, с кружевами по краям разреза, нашивками по бокам вдоль разреза, застегивались пуговицами; иногда к воротнику пристегивалось ожерелье. Опашни делались из сукна, у богачей нередко из шелковых материй; однорядка всегда из сукна. Охабень был плащ с рукавами и с капюшоном сзади. Ферезея - плащ с рукавами - надевалась во время дороги. Епанча была двух родов: одна дорожная из верблюжьей шерсти или грубого сукна, другая нарядная из богатой материи, подбитая мехом больше для пышности, чем для тепла. Последнего рода епанчу надевали, когда выезжали верхом и красовались перед народом; они делались без рукавов и без прорех для рук, накидывались на плечи и застегивались на шее пуговицами или завязками. Шубы были самым нарядным платьем для русского, потому что русские, при бедности природы своего отечества, только и могли щеголять перед другими народами, что мехами. Множество мехов в доме составляло признак довольства и зажиточности. Случалось, что русские не только выходили в шубах на мороз, но сидели в них в комнатах, принимая гостей, чтобы выказать свое богатство. У бедных были шубы овчинные, или тулупы, и заячьи, у людей среднего состояния - беличьи и куньи, у богатых - собольи и лисьи разных видов: лисиц черно-бурых, черных, серых, сиводушчатых . Делали также шубы из горностаев, вероятно, только для щегольства. На шубы употребляли разные части звериного меха, не смешивая одну с другою; шубы делались на пупках, черевах и хребтах и имели поэтому свои названия: хребтовая шуба, черевая и прочие. Шубы покрывались обыкновенно сукном, но часто и шелковыми тканями. На них помещали по бокам разреза нашивки, но другой материи, а не той, которою покрыта сама шуба, на эти нашивки пришивались петли и пуговицы, а сам разрез окаймлялся металлическим кружевом. Но щегольство не всегда требовало пышного покрытия и блестящих украшений для шубы; иногда русские щеголяли одними мехами и полагали, что достоинство меха выказывается ярче, когда он лишен всяких посторонних прикрас; таким образом, иногда ходили просто в нагольных шубах. Так, однажды царь Михаил Федорович сидел за парадным столом в нагольной шубе. Вообще шубы различались в этом отношении на нарядные и санные. В первых только ходили в церковь, в гости да являлись дома перед гостями напоказ; в последних выезжали в дорогу.

Для всех вообще мужских одежд, описанных здесь, люди среднего состояния употребляли сукна, привозимые из-за границы, зуфь (род камлота) , а для праздничных платьев шелковые материи. У людей более зажиточных покрывались шелковыми тканями и будничные одежды. В старину более употребительными были шелковые материи: дороги, киндяки, тафта (роды дешевые), камки, бархат, атлас, объярь, алтабас и зарбев. Тогдашний вкус требовал самых ярких цветов, как на сукнах, так и на материях. Черные и вообще темные цвета употреблялись только на печальных (траурных), или так называемых смирных одеждах. По понятиям века, ярких цветов платья внушали уважение, и потому цари приказывали начальствующим лицам в торжественных случаях, когда надобно было действовать на народ, одеваться в цветное платье. Служилые люди во время какого-нибудь торжественного события, выходящего из повседневной среды, одевались в цветные одежды. Всевозможные цвета самых ярких оттенков можно было встретить на русских одеждах, но преимущественно красные; из них особенно любили червчатый отлив (красно-фиолетовый). Этот цвет был в таком употреблении, что один иностранец заметил, что все городские жители (посадские) носят платье такого цвета. Даже духовные особы носили рясы красных цветов. За красными цветами в числе более употребительных были цвета: лазоревый, зеленый и вишневый, за этими следовали: рудо-желтый, шафранный, лимонный, песочный, кирпичный, сизовый, сливный, маковый, таусинный , дымчатый, ценинный и прочие. Шелковые материи, исключая невысокие сорта, как, например, дороги, киндяки и тафты, ткались вместе с золотом и серебром, одни с золотыми и с серебряными узорами по цветному фону ткани, другие были затканы золотом и серебром, так что по золотому полю выводились серебряные, а по серебряному - золотые узоры и фигуры, как, например: чешуи, большие и малые круги, струи (преимущественно в объяри), реки, травы, листья, птицы, змейки, изображения людей, и стоящих и лежащих, и с крыльями, и прочее и прочее; иногда серебро и золото переплеталось с шелками, например, по серебряной земле (фону) золотые узоры пополам с шелками трех цветов или круги из золота, переплетенного с зеленым и червчатым шелками, а между кругами листья; иногда золотые и серебряные узоры по ткани чередовались между собою, а иногда по серебряной или по золотой земле вышивались узоры шелками и выбивался бархат; иногда золотые и серебряные полосы на ткани чередовались с шелковыми, например, атлас золотной, а по нему полосы червчатого, лазоревого и вишневого цветов. Из тогдашних шелковых материй самые ценные были: бархат, атлас, алтабас и зарбев: последние два вида привозились с Востока и употреблялись на самые драгоценные одежды царей и знатных бояр. Золотое платье считалось атрибутом достоинства у бояр и думных людей, окружавших царскую особу, и когда принимали послов, то всем, не имеющим такого рода платьев, раздавали их на время из царской казны. Особенная драгоценность русских мужских нарядов заключалась преимущественно в нашивках, ожерельях, запястьях, кружевах и пуговицах. Нашивки, как сказано, делались всегда из материи, отличной от той, которая была на лицевой стороне всей одежды, например: при зеленом сукне нашивки красные, при красном или червчатом нашивки зеленые или голубые. Под цвет нашивок делались завязки и кисти, называемые ворворки. Нашивки, ожерелья и запястья у богатых унизывались жемчугом и драгоценными камнями, на ожерельях, кроме жемчуга и камней, всегда ставились золотые пуговицы, у бедных для них служили куски материи, а пуговки на ожерельях были из шелка или из пряжи. Кружева были разнообразны и носили по своим формам разные названия, например, кольчатое, коленастое, решетчатое, плетеное, петельчатое, цепковое; кружево окаймлялось бахромою. Пуговицы у богатых делались иногда из жемчужин, и щеголи отличались тем, что каждая пуговица состояла из одной большой жемчужины; золотые и серебряные пуговицы носили разные названия по роду- работы, как, например, канфаренные, сканные, грановитые, или по своей форме, как, например, грушевидные, остроконечные, прорезные, сенчатые, клинчатые, половинчатые, желобчатые. Случалось, пришивали вместо металлических пуговиц плетеные из канители и трунцала и хрустальные. Бедняки носили оловянные пуговицы таких же форм, как и богачи. Величина их была очень различна, например, иногда они доходили до размера яйца. Число их было чаще всего 11 и 12 на одежде, иногда 14 и 15; они пристегивались на нашивках. Только в тегиляе, как выше сказано, число их было значительно больше, но они были малы.

Обыкновенно русские ходили без перчаток, и длинные рукава одежд заменяли их необходимость. Только цари и знатные особы надевали персчатые рукавицы, и то преимущественно зимою от холода, а потому они у них были меховые или отсрочивались бобром. Зато и простые, и средней руки лица зимою надевали рукавицы; у небогатых они были кожаные, у более зажиточных суконные, цвета червчатого, зеленого и прочее, подложенные мехом. По величине одни назывались рукавицы, а другие - поменьше - рукавки.

Все носили пояса, и считалось неприличным ходить без пояса. Кроме опоясок на рубахе, носили пояса или кушаки по кафтану и щеголяли ими не меньше, как нашивками и пуговицами. У небогатых людей пояса были дорогильные и тафтяные; но у богачей они делались из богатых материй и украшались разными драгоценностями. В старину наши князья оставляли пояса своим детям, как лучшую драгоценность. Они делались полосатые, например, белые с червчатыми и лазоревыми полосами поочередно, или, например, полосы червчатые, лазоревые и вишневые с золотом и в каждой полосе своеобразные узоры: в одной змейки, в другой копытца, в третьей шильца. Пояса украшались золотыми и серебряными бляхами, которые назывались плащами, фигуры круглой, продолговатой, четвероугольной и многоугольной, с выемками по углам; между плащами накладывались другие металлические украшения, называемые переченками. На самих плащах чеканились разные фигуры, как-то: звери, птицы, всадники, травы. Иногда на поясах вместо металлических плащей нашивались косые образцы из материи другого рода, чем сам пояс. К поясам приделывались крючья, которыми они застегивались. О величине поясов можно судить по тому, что у одного боярина в XVII веке был пояс в пять аршин пять вершков длиною и в шесть вершков шириною.

Русская шапка была четырех родов. Зажиточные люди, следуя восточным обычаям, укоренившимся в России, носили маленькие шапочки, называемые тафьями, прикрывавшие только макушку, расшитые шелками, а у богатых золотом, и унизанные жемчугом. Их носили и в комнате, а царь Иван Грозный ходил в ней и в церковь и за это поссорился с митрополитом Филиппом. Другой вид шапки - остроконечный - назывался колпаком. Богатые носили колпаки из атласа, обыкновенно белого; по его окраине пристегивался околышек, называемый ожерельем, унизанный жемчугом и золотыми пуговками, иногда с драгоценными камнями. Сверх того, на передней стороне колпака прикалывали золотую запону. Зимою такой колпак подбивался мехом, который заворачивался наружу широкою полосою. Эти колпаки делались с продольными разрезами спереди и сзади до половины; разрезы эти окаймлялись жемчужными нитями и застегивались пуговками. Этой формы шапки носили и бедные мужики, из сукна или из войлока, зимою подбитые овчиною или каким-нибудь недорогим мехом. Третий род шапок был четвероугольная низкая шапка с меховым околышком из черной лисицы, соболя или бобра; летом этот околышек пристегивался для красоты, а зимою вся шапка была подбита мехом или хлопчатой бумагой. На ней делались также прорехи, как и на колпаке, с пуговками, по шести на каждой прорехе. Вершок ее был чаще всего суконный вишневого, червчатого, зеленого и часто также черного цвета: избегая черного цвета на платьях, русские считали его приличным на шапках. Этого рода шапки носили дворяне, дьяки и бояре, когда не были в параде. Четвертый род шапок были так называемые горлатные шапки - исключительная принадлежность князей и бояр. Одинаковость одежды у всех сословий здесь имела границы. По шапке можно было узнавать происхождение и достоинство . Высокие шапки означали знатность породы и сана. Как бы великолепно ни оделся посадский, он не смел надеть высокой шапки, и даже в самих колпаках, обыкновенной народной шапке, вышина соразмерялась со знатностью носившего шапку.

Горлатная шапка делалась из драгоценных мехов с суконным верхом, а иногда с меховым. По своей фигуре она составляла обратную противоположность колпаку, ибо кверху была шире, книзу уже. Спереди делалась прореха, окаймленная вдоль образцами или плащами с насечками. На одной стороне прорехи делались петли, густо обложенные жемчугом, изображавшие какую-нибудь фигуру, например, в виде змейки, львиной головы и прочего, на другой стороне прикреплялись золотые пуговки, иногда с драгоценными камнями в середине. Во время парада боярин надевал тафью, на тафью колпак, а на колпак горлатную шапку. Так же и в царских выходах царям подавались шапки с колпаком. Знатные люди считали приличием и достоинством своего сана кутать как можно больше голову, и часто в комнате за нарядными столами сидели в своих тяжелых шапках. Когда они возвращались домой, то, сняв шапку, напяливали ее на болванец, расписанный нарядно иконописцами и составлявший украшение в доме. Обычай так закутывать голову поддерживался тем, что русские, по восточному обычаю, очень плотно стриглись, а иногда даже и брили себе головы. Только те, которые теряли родных или попадали в царскую немилость, отращивали на голове волосы в знак печали; без этого все старались стричься как можно плотнее и перед каждым большим праздником все считали долгом непременно стричься. Зато все носили бороды, и чем борода была длиннее, тем осанка человека считалась почтеннее и величественнее. Богатый человек холил ее, берег и расчесывал гребешком из слоновой или моржовой кости. При Василии Ивановиче начало было входить в обычай бритье бород, и сам великий князь последовал этому обычаю; но духовенство вопияло против него, и Стоглав предал неблагословению Церкви дерзавших отступать от дедовского обычая. Под влиянием Церкви борода долго сохранялась и почиталась необходимою принадлежностью человека, и если у кого от природы не росла борода, к тому имели недоверие и считали его способным на дурное дело.

В довершение блеска своих одежд русские украшали уши серьгами или одной серьгой и вешали на шею драгоценные золотые или позолоченные цепи, а к самим цепям прикрепляли кресты, и такие цепи передавались вместе с крестами от родителей к сыновьям как залог благословения. Также цари жаловали ими своих приближенных. Иногда они были так массивны, что весили до двух фунтов. На пальцы надевали русские множество перстней с алмазами, яхонтами, изумрудами и сердоликами, с вырезанными на них печатями; можно было встретить перстни в золотых ободочках и с железною печатью. В старину не было наследственных и гербовых печатей; всякий делал себе произвольно по вкусу на перстнях печати. Кроме перстня с печатью, на руках у русского было еще несколько перстней с камнями, так что иногда трудно было разогнуть пальцы. Обилие камней в старинном русском туалете не должно изумлять читателей, потому что по большей части эти камни были низкого достоинства, так называемое, по тогдашнему образу выражения, плохое каменье, да и люди с состоянием часто платили хорошие деньги за дурные камни, потому что не умели распознавать их достоинства.

Для утирания носа русские носили платки, которые у зажиточных делались из тафты и отсрочивались золотою бахромою, но их хранили не в карманах, а в шапках, и когда сидели в гостях, то держали в руках шапку, а в ней платок.

В довершение русского наряда люди знатные привешивали шпаги. Это право предоставлялось только служилым и тем, которые по своему происхождению его заслуживали, именно: боярам, окольничим, стольникам, иноземцам, начальным людям, дворянам и детям боярским; простолюдинам, посадским и крестьянам запрещалось ходить с оружием, зато и знатные, и незнатные не иначе выходили из домов, как с тростью или палкою, которая обделывалась точеным набалдашником с вычеканенным наконечником. Набалдашник раскрашивался или складывался перламутром. Посох служил эмблемою степенности и важности; от этого цари не иначе выходили из своих покоев, как с посохом.

Женские одежды, по свидетельству оцевидцев, были похожи на мужские, тем более что последние вообще делались длинные. Но однако в одеждах двух полов были и особенности, так что можно было с первого взгляда отличить женщину издали. Не говоря уже о головных уборах, к самим одеждам, носившим те же названия, как у мужчин, прибавлялось слово "женский", например женская шуба, женский опашень.

Женская рубаха была длинная, с длинными рукавами, цвета белого или красного: красные рубахи, как и у мужчин, считались нарядным бельем. К рукавам рубахи пристегивались запястья, вышитые золотом и украшенные жемчугами. Сверх рубашки надевался летник: одежда эта не была длинна и по крайней мере не доходила до пят, как это видно из кроильной книги, где на царицу Евдокию Лукьяновну полагается для длины летника аршин с тремя четвертями, тогда как длина другой одежды на ту же особу простирается до двух аршин с полувершком. Рукава его были так длинны, как целый летник, и чрезвычайно широки, например до 13 вершков и даже до 30. Эти рукава назывались накапками: они вышивались золотом и унизывались жемчугом. Подол обшивался иною материей с золотою тесьмой, со шнурком и бахромою. Вдоль одежды на передней стороне делался разрез, который застегивался до самого горла, потому что приличие требовало, чтобы грудь женщины была застегнута как можно плотнее. Зимою летники подбивались мехом и назывались кортелями.

Принадлежность летника составляли вошвы, то есть вшитые места; но трудно решить, где именно они вшивались; некоторые полагали, что они пристегивались к рукавам, но так как они были очень широки, например, 17 вершков, то едва ли была возможность пришить их к рукавам или накапкам, которые были и без того широки. Если только они не одно и то же, что накапки, то, быть может, они накладывались на полы летника по обеим сторонам разреза, как нашивки на мужских кафтанах. Эти вошвы были всегда расцвечены и распещрены разными фигурами в виде листьев, трав, зверей и тому подобное.

Материи, из которых делались летники, у зажиточных были по большей части легкие, так, как для мужского зипуна, например, тафта, но иногда эти одежды делались также из тяжелых золототканных и сребротканных материй. На подкладку употребляли менее ценные материи, например, киндяки или дороги. Цвета их были различны. Упоминаются летники лазоревые, зеленые, желтые, но чаще всего червчатые. Чтобы иметь, понятие о наружном виде этой одежды, приведем несколько примеров летников из богатой материи. Вот летник червчатого атласа, сотканного пополам с золотом; вошвы черного бархата с вышитыми узорами. Вот другой летник: он сделан из червчатой камки с серебряными и золотыми узорами, поочередно представляющими листья; вошвы к нему из червчатого бархата, расшитого канителью и трунцалом; подол из лазоревого атласа. Вот третий летник: он из материи сребротканной пополам с золотом, вошвы к нему черного бархата с расшитыми по нему узорами. Вошвы чаще всего были другого цвета, чем сам летник, например: летник желтой камки, а вошвы к нему золотого бархата; летник полосатый, а вошвы черного бархата; летник червчатый, вошвы из синего аксамита. Небогатые женщины носили летник из зуфи, дорогов, киндяков, а вошвы расшивали шелками и цветною пряжей.

К летникам, как к мужским зипунам, пристегивалось шейное ожерелье. У женщин оно теснее прилегало к шее, чем у мужчин, и потому иностранцы находили его похожим на собачий ошейник. Оно состояло из тесьмы, очень часто черного цвета, вышитой золотом и унизанной жемчугом; к воротнику летника оно пристегивалось пуговками, обыкновенно числом до пяти.

Верхняя женская одежда была опашень; это была одежда длинная с частыми пуговицами сверху донизу, у богатых они были золотые или серебряные вызолоченные, у бедных - оловянные. Эта одежда делалась из сукна, обыкновенно красных цветов; рукава были длинны до пят, но пониже плеча делались прорезы, или проймы, сквозь которые свободно входила рука, а остальная часть рукава висела. Таким образом женщина могла показывать не только широкие накапки своего летника, но и запястья своей рубахи, шитые золотом. Кругом шеи пристегивался широкий меховой, обыкновенно бобровый, воротник, называемый ожерельем, круглого вида, покрывавший грудь, плечи и спину. По прорезу и по подолу опашни окаймлялись кусками другой материи, расшитыми шелками и золотом.

Другой вид верхней женской одежды была телогрея. В подробности отличие покроя ее от опашня неизвестно; в плечах делалась она уже, к подолу шире; рукава были длинные с проймами, как в опашне, на краях этих рукавов пристегивалось запястье из другой материи, обыкновенно вышитое; подол складывался (подпушался) широкою полосою другой материи, а разрез, который застегивался пуговицами, обыкновенно пятнадцатью, окаймлялся металлическим кружевом или же тесьмою, густо расшитою золотом. Телогреи были холодные и теплые, например, на куницах или соболях.

Женские шубы отличались от мужских, ибо упоминается название "женская шуба". Шуба, по-видимому, у женщин означала не всегда одно только меховое платье, потому что встречается название "холодная шуба". Если летник в женском одеянии соответствовал зипуну в мужском, то опашень и телогрея соответствовали кафтану, а шуба означала вообще верхнюю накидную одежду. Кроме шубы, встречаются названия женских охабней, однорядок, ферязей, которые женщины носили с поясом; в других случаях эти верхние одежды вообще назывались шубами. Меховые женские шубы делались на соболе, куницах, лисицах, горностаях, белках, зайцах, смотря по состоянию, покрывались сукнами и шелковыми материями, как-то: объярью, камкою, атласом, тафтою, цветов червчатого, желтого, зеленого и белого; последний цвет на женских шубах был в употреблении в XVI веке, но в XVII шубы покрывались часто цветными тканями с золотыми узорами. Сверху донизу впереди был разрез; он застегивался пуговицами и окаймлялся кружевом - металлическим, кованым или плетеным, либо шелковым, расшитым золотом и усаженным дробницами . Вдоль разреза по обеим сторонам делались нашивки с золотыми вышивками и с кистями, а по шее пристегивалось к шубе ожерелье из другого меха, например, шуба беличья или лисья, а ожерелье к ней бобровое. Рукава женских шуб украшались по краям кружевами, они особливо снимались и хранились, переходя от матерей к дочерям, как фамильная драгоценность.

В торжественных случаях женщины надевали на обыкновенные свои платья богатую, мантию, называемую по-русски подволокою или приволокою. Она делалась из шелковой материи цвета червчатого, белого, но чаще всего из золотой или сребротканной, с вошвами (вероятно, вшитыми местами). Края этой мантии были с особенною нарядностью разукрашены золотым шитьем, жемчугом и драгоценными камнями; они пристегивались к подволоке и снимались, когда нужно было, и назывались подволочным запушьем. На голову замужние женщины надевали волос ники или подубрусники: то были шапочки наподобие скуфьи из шелковой материи, нередко из золотой, делались с узлом, посредством которого можно было их суживать и расширять, и с ошибкою или оторочкою по краю; эти ошибки унизывались жемчугом и камнями и перешивались с одного волосника на другой и таким образом переходили из рода в род. Волосник играл большую роль в судьбе замужней женщины, ибо он был символом брачного состояния и составлял необходимую и главную принадлежность приданого. По понятиям века для замужней женщины считалось и стыдом, и грехом оставлять на показ свои волосы: опростоволоситься (открыть волосы) было для женщины большим бесчестием. Скромная женщина боялась, чтобы даже члены семейства, исключая мужа, не увидали ее волос; а в Новгородской Земле вошло было даже в обычай замужним женщинам брить себе волосы, но этот обычай не одобрялся Церковью. Правило скромности переходило в щегольство, и некоторые женщины, укрывая волосы под волосником, стягивали их так туго, что едва могли моргать глазами: это казалось им красиво. Поверх волосника накладывался платок, обыкновенно белый, и подвязывался под подбородок; его висячие концы густо усаживались жемчугом. Этот платок назывался убрусом. Это был обыкновенный домашний головной убор. Когда женщины выходили в церковь или в гости, то надевали кику: то была шапка с возвышенною плоскостью на лбу, называемою кичным челом; чело было разукрашено золотом, жемчугом и драгоценными камнями, а иногда все состояло из серебряного листа, подбитого материей. По бокам делались возвышения, называемые переперами, также разукрашенные; из-под них, ниже ушей, спадали жемчужные шнуры, числом около четырех или до шести на каждой стороне, и достигали плеч. Задняя часть кики делалась из плотной материи или соболиного или бобрового меха и называлась подзатыльник. По окраине всей кики пристегивалась жемчужная бахрома, называемая поднизью. Третий род головного убора был кокошник, у богатых также обложенный жемчугом.

Когда женщина выезжала, то на убрус надевала шляпу белого цвета с полями, у богатых покрытыми золотыми материями, жемчужинами и камнями; с этой шляпы спадали на спину длинные шнурки; когда шляпа была белого цвета, шнурки обыкновенно были красные. Также надевали шапки, очень часто черного цвета, из бархата или другой материи, отороченные дорогим мехом, иногда с золотою запоною спереди и с поднизью или кружевом по окраине. Девицы носили на голове венцы: они имели форму городов и теремов; например, изображение дома в несколько ярусов, отделявшихся один от другого жемчужными поясками. У венцов были поднизи, называемые рясами. У других венцы были проще фигурою и состояли только из золотой проволоки в несколько рядов, которые иногда украшались кораллами и камнями. Девичий венец был всегда без верха, потому что открытые волосы считались символом девичества. Очень часто эти венцы состояли из широкой повязки, вышитой золотом и усаженной жемчугами. Такая повязка суживалась на затылке и связывалась широкими лентами, иногда вышитыми, спадавшими на спину. Зимою девицы покрывали голову высокою шапкой, собольей или бобровою, с верхом из шелковой материи; она называлась столбунцом; из-под шапки выпадали на спину одна или две косы, в которые вплетались красные ленты. Иные вовсе не заплетали себе кос, а носили волосы распущенными по плечам. Девицы простого состояния носили повязки, которые спереди были шире, сзади суживались и наконец спускались на спину длинными концами. В знак печали женщины и девицы остригали себе волосы, как мужчины их растили по этому поводу. У детей женского пола волосы всегда были острижены, точно как и у мальчиков, и девочку можно было узнать только по небольшим пукам волос на висках.

Как женщины, так и девицы носили серьги. Как только девочка начинала ходить, мать прокалывала ей уши и втыкала серьги или кольца; обычай этот равно сохранялся и у знатных, и у простых. Самая обычная форма серег была продолговатая; иные назывались двоичны, то есть двойные, другие одинцы. Вообще серьги русские были очень длинны. Бедные женщины носили медные, более зажиточные - серебряные, богатые женщины - золотые с драгоценными камнями, преимущественно яхонтами и изумрудами, или золотые со множеством мелких камешков, называемых искрами. У некоторых были серьги из цельных драгоценных камней, обделанных в формах: грушевидной, круглой, овальной и тому подобное, иногда просверленных насквозь, с двумя вставленными в дырочки жемчужинами.

На руках женщины носили обручи или зарукавья, то есть браслеты, также с жемчугами и камнями, а на пальцах - перстни и кольца, которых нередко было так же много, как и у мужчин. Женские перстни отличались от мужских между прочим тем, что на них не вырезывалось печатей и они вообще не были так массивны, как мужские; перстни эти были большею частью золотые с искрами, то есть мелкими камешками, или с сердоликами; у небогатых - серебряные позолоченные, с мелкими жемчужинами. Шея женщины и девицы была увешана множеством крестов, образков и несколькими рядами монист жемчужных и золотых, иногда составленных в виде цепочки, на которых висели рядами коротенькие цепочки, каждая с крестиком. Кроме монист, знатные женщины носили золотые и серебряные позолоченные цепи, на которых висели большие кресты, отделанные финифтью. Вообще на шеях и на груди знатных госпож в Московии, как и повсюду, укладывались большие капиталы. За всякой невестой зажиточного состояния везли на новоселье огромные сундуки с нарядами и, сверх того, большое количество ссыпного жемчуга, необходимого для поправки платьев, иногда более пуда. На платьях, которые надевались в торжественных случаях, накладывалось невероятное множество украшений. Платье Натальи Кирилловны, которое на нее надели после взятия во дворец и наречения царскою невестой, было так тяжело от вышивании и жемчуга, что у невесты, когда, она поносила его немного, заболели ноги.

В руках у женщины был платок, называемый ширинкою; у богатых эти ширинки были шелковые с золотыми каймами и кистями. Зонтики были в употреблении у знатных госпож; их носили над ними рабыни.

Бедные поселянки ходили в длинных рубахах; на рубахи надевали летники иногда белого цвета, похожие также на рубаху, иногда крашеные, а голову повязывали платком из крашенины или шерстяной материи, подвязывая его под подбородок. Сверху всего, вместо накидного платья, поселянки надевали одежду из грубого сукна или серемяги, называемую серник. При большей зажиточности поселянки носили на головах платки шелковые, а сверху летника однорядку из красной или синей крашенины, зенденя или зуфи; зимою носили овчинные тулупы. Девицы делали себе кокошники из древесной коры в виде короны. Впрочем, при малейшей возможности муж не скупился принарядить свою жену. В те времена у посадских и у крестьян встречались такие богатые наряды, каких теперь трудно отыскать в этих классах. Их дорогие одежды были скроены просто и переходили из рода в род. По большей части одежды кроились и шились дома: шить на стороне не считалось даже признаком хорошего хозяйства.

Как мужские, так и женские дорогие одежды почти всегда лежали в клетях, в сундуках под кусками кожи водяной мыши, которую считали предохранительным средством от моли и затхлости. Только в большие праздники и в торжественные случаи, как, например, свадьбы, их доставали и надевали; в обыкновенные воскресные дни русские ходили в менее богатом наряде, а в будни не только простой народ, но и люди обоего пола среднего сословия и дворяне не щеголяли одеждою. Часто дворяне и их жены ходили в платьях из грубого холста или сукна, зато когда надобно было показать себя, русский скидал свои отрепья, вытаскивал из клетей отцовские и дедовские одежды и навешивал на себя, на жен и на детей все, что собрано было по частям им самим, отцами, дедами и бабками. Иметь хорошее платье почиталось необходимым для сколько-нибудь зажиточного хозяина. Богатая одежда служила признаком благосостояния и достоинства, и нередко случалось, что бедняк, когда приходилась ему нужда прикинуться не бедняком, брал у соседа напрокат платье и платил за это. С этим взглядом, во время приезда в Москву чужеземных послов правительство раздавало дьякам, придворным и гостям вышитые золотом кафтаны, чтобы приезжим чужеземцам показать толпу одетых в золото, чтобы чужеземцы заключили о России, что эта страна сильная, богатая и народ в довольстве живет под царским скипетром.

Чтобы дать понятие о гардеробе мужчины среднего сословия, мы приведем здесь одежду подьячего Красулина, сосланного в Колу. У него было три однорядки - одна темно-зеленая, две вишневые, три кафтана: один праздничный камчатный, другой дорогильный, третий суконный; два были червчатого цвета, а третий зеленый; штаны красные суконные; красные ферязи; четыре шубы, из которых одна покрыта камкою с серебряным кружевом и серебряными пуговицами, а три покрыты дорогами желтого и красного цветов; два ожерелья стоячих, одно аксамитное, другое шитое золотом пополам с серебром по черному бархату, третье простое черное бархатное; два тулупа и несколько лоскутов сукна и небогатых материй.